Srpen - 91. Před a po / Август-91. До и после

Obsah knihy: Srpen - 91. Před a po / Август-91. До и после

"Stále, říkají, že literatura zemřela. Také, říkají, že není (a i nebude) ruské střední třídy. Vznik prózy Radkeviče - popírá první i druhé tvrzení. Ukazuje nového hrdinu - za "obyčejného středního Rusa". A nejedná se o samotářské "nové rusy". "Průměrný rus" - to je ten, kterým může být většina z nás, není-li, samozřejmě se mu nic nestane. Kdo je to "průměrný rus" (kdo jsme)? Jak spojuje se se světem? - Co o něm ví sám autor? Jak to vůbec funguje? Taťána Morozova - Literaturnaya gazeta "Radkevič ukázal hlavního hrdinu, který je obyčejný člověk. On je muž, narozený v obyčejné sovětské rodině, který přežil půlku svého klidného života a ukázal se na barikádách vedle Bílého domu v srpnu 91. Soudě podle toho, co se děje v naší zemi, hlavní postava knihy má šanci podílet se na sklonku života v další "revoluci" – oranžové.
Předpokládá se, že v této době, budou lidé více selektivní při výběru těch, kteří platí za barikády. " Fedor Chmielewski - "Ruská literatura"

Вот, говорят, умерла литература. Вот, говорят, нет (и не дождетесь) в России среднего класса. Появление прозы Радкевича – опровержение и первого, и второго тезиса. Он вводит нового героя – «среднего русского». Это совсем не одиночка «новый русский». «Средний русский» – это то, кем может стать большинство из нас, если, конечно, ничего не случится. Кто он, этот «средний русский» (кто мы)? Как он вписывается (мы впишемся) в мир? – знает ли об этом сам автор? Пошел ли процесс?» Татьяна Морозова, «Литературная газета» «Радкевич вывел главного героя, олицетворяющего собой «среднего русского». Это человек, родившийся в средней советской семье, который, «достигнув жизни середину», оказался на баррикадах у Белого дома в августе 91-го. Судя по происходящим в нашей стране событиям, у главного героя книги есть шанс поучаствовать на склоне лет в еще одной «революции» – оранжевой. Остается надеяться, что он к этому времени станет более разборчивым в выборе тех, кто оплачивает баррикады». Федор Хмелевский, «Литературная Россия»